Стихотворения о родном крае 

ТРИ ВЕКА

Так нелегко текли твои три с половиной

века,

А пролетели, как единый миг.

И ты стоишь, в судьбу свою вобрав

Минувших дней события и сказки,

Простор – от Енисея до Аляски,

Соседство океанов и держав.

Тебе к лицу движение веков,

Острог Иркутский, ты, покинув детство,

Стал городом...

Да будет твой удел красив и вечен,

Да будет благороден твой удел!

ОБ ИРКУТСКЕ

Мы постепенно город обживаем.

Сначала дом, где мы явились в мир,

Потом квартал с грохочущим трамваем,

Потом подъезды дружеских квартир.

…И переулки, полные преданий,

Скамейка поцелуев у пруда,

Затем углы внезапных расставаний.

И чаще – расставаний навсегда.

Мои паденья и высоты,

Моих детей друзья и кумовья,

И все работы, страхи и заботы,

Моя любовь и нелюбовь моя.

…О город, разноликий, разнолицый, -

Зимой и летом, и в разгул весны, -

Ты мой дневник, где вырваны страницы,

Но многие еще сохранены.

ИРКУТСКИЙ ОСТРОГ

И вдруг привидится такое:

В сплетенье судеб и тревог

Встает над дикою рекою

Иркутский рубленый острог.

...Ни знатных зодчих, ни прорабов,

Ни удалых грузовиков,

Весь мир — боярский сын Похабов

Да сотня дюжих  казаков.

Да Ангары ни с  чем не схожий

Глоток, сжигающий уста,

Да для посева клин угожий,

Да славный выгон для скота.

...Лишь на заре  туманы стают

Над дивным бегом Ангары,

Как сирин-птицами взлетают

В руках охочих топоры.

Себя припевкой-шуткой тешат

Первопроходцы- молодцы,

И золотые бревна тешут,

И вяжут вечные венцы.

Смолевый дух тревогу будит,

Волнует сердце казака:

А что-то будет, что-то будет

Через года, через века?

Поди, поля взойдут хлебами,

Да встанут избы в сто рядов,

И ляжет меж семью горбами

Один из славных городов.

И в нем диковин будет много...

Да вспомнят ли в достойный час

Добром начальный день острога,

И пашню первую, и нас?

Иркутск – середина земли


Бегут и бегут прибайкальские шири,

Саянские горы синеют вдали.

Нас встретит столица таежной Сибири,

любимый Иркутск, середина Земли.

Других городов – их немало на свете,

взгляни на восток и на запад взгляни,

сквозь тысячи верст мы свой город заметим,

любимый Иркутск, середина Земли.

Пусть есть города и красивей, и выше,

но где бы пути иркутян ни легли,

они тебя видят, они тебя слышат,

любимый Иркутск, середина Земли!

Вечный свет Иркутска

Иркутск, ты родился острогом,

таежным бревенчатым градом,

но с каждою новой эпохой,

меняясь, рождался ты вновь.

Иркутск – наша жизнь и работа,

Иркутск – наша честь и отрада,

Иркутск – и мечта, и надежда,

И вечная наша любовь!

Ты три века стоишь на ветрах, на юру,

и Байкал подарил тебе дочь Ангару.

И проносит река сквозь года, сквозь века

твою славу, Иркутск, твою славу, Иркутск.

Иркутск, ты отмечен судьбою,

ты дружбой встречал декабристов,

ты помнишь свои баррикады

в далекий решительный час.

И свет этих давних событий

по-прежнему горд и неистов.

Пусть годы проходят, и годы

он светится в душах у нас.

Века над тобою не властны,

Иркутск, ты моложе, чем прежде,

и дерзкая сила Байкала

стучит, словно сердце в груди.

Иркутск – наша жизнь и работа,

Иркутск – наша честь и отрада,

Иркутск – все, чего мы достигли,

и все, что еще впереди.

С Иркутском связанные судьбы

Души огонь неугасимый,

байкальский ветер, обнови!

В который раз, Иркутск любимый,

я признаюсь тебе в любви.

Какой крутой ни выбрал путь бы,

влекут меня в твои края

с Иркутском связанные судьбы,

и среди них – судьба моя!

Когда мальцом с обрыва прыгал

в огонь студеной Ангары,

ты открывался мне, как книга,

как сказок маминых миры.

Тот воздух детства вновь вдохнуть бы,

восторг счастливый затая.

С Иркутском связанные судьбы,

и среди них – судьба моя!

Чтоб жизнь моя не обмельчала

и набирала высоту,

 храню в себе твои начала,

суровость, нежность, чистоту!

Мне в день грядущий заглянуть бы,

каким ты станешь в дальний час.

С Иркутском связанные судьбы

сегодня, завтра и – без нас.

Души огонь неугасимый,

байкальский ветер, обнови!

В который раз, Иркутск любимый,

я признаюсь тебе в любви.

Какой крутой ни выбрал путь бы,

влекут меня в твои края

с Иркутском связанные судьбы,

поскольку ты – судьба моя!

На Иркутской чаепрессовочной фабрике

Все коридоры в белом кафеле,

надела лестница халат,

и стены фабрики, как вафли –

квадрат гнездится на квадрат.

Нас водят строгие начальники

по цеху, пахнущему сном.

Мы ходим, как чаинки в чайнике,

– молочно-белом, заварном.

По лестнице, как будто на гору.

А там – девчонки у станка

в халатах, что подобны сахару,

с глазами – жарче кипятка.

Под потолками, в синих бункерах,

где воздух ароматом сжат,

дожди тропические булькают

и зори южные дрожат.

Из рук рабочих напряжение

, и чьих-то песен красота,

и даже времени движение –

в движенье чайного листа.

Здесь Индия приносит нежно

своих плантаций аромат,

здесь солнце Грузии развешено –

его пакует автомат.

И, пачку яркую встречая,

там, где все снегом замело,

щепоткой байхового чая

заваришь южное тепло.

Нас водят гордые начальники

по цеху, пахнущему сном,

и радуги таятся в чайнике –

молочно-белом, заварном.

Беседуем за чашкой чая,

но все тянет нас туда, назад,

где солнце южное отчаянно

пакует в пачки автомат.

Где ходят тихие блондинки,

как затаенная гроза.

У них ресницы, как чаинки,

И цвета чайного глаза.

* * *

Лесистых гор полуобвалы

Касанье голубых лекал

И скалы, срезанные валом,

И небо, павшее в Байкал.

И сам он, величав и вечен,

В гранитной раме вырезной,

И весь - до донышка - просвечен,

И весь - до капельки - родной.

И Ангары полет строптивый,

И ветра крик, и гул турбин,

И птицы-сосны над обрывом,

И дикий ветер баргузин -

Все это, без чего не в силах

Быть далью даль и ширю ширь,

Ты немыслима Россия,

И ты немыслима Сибирь.

* * *  

И воздухом полная грудь.

И плечи, расправленные в движенье,

И ветер, смешанный с песнями,

И взрывы, рожденные миром,

Подснежники-города, вставшие

В бывших медвежьих углах,-

Время взлета твоего, Сибирь,

Время великих свершений.

Твои донкихоты, выросшие из мечты,

Из надежд декабристов, что в каторжных норах

Предвидели грядущее дикого края,

Большевиков, что кровью и пулей

Время прожгли и взрастили

Новую поросль, твои донкихоты

Сказали тайге: подвинься,

Сказали рекам: подружимся,

Сказали дорогам: теките,

Сказали молодым городам: живите!

***

Колдовские превращения воды.

От моторки золотая полоса.

Облака, как самолётные следы,

непривычно расчертили небеса.

И Байкал не говорлив, не языкат,

и прилив не развлекается, звеня.

Постепенно опускается закат,

точно чайка, за плечами у меня.

И хребтов в оцепененье синий щит,

даже птичьи песнопенья не слышны...

Словно дикий зверь, автобус прорычит

и затихнет, застеснявшись тишины.

И стою я у Байкала, не дыша,

весь пронизанный его голубизной,

и блаженно заполняется душа

этой вечной и святою тишиной.

***

Чем выше в гору — тем Байкал видней.

Вдали вода прозрачность потеряла

и кажется мерцанием металла,

что выплавлен из наших дум и дней.

Чем выше в гору — тем видней окрест,

всю суетливость погасили воды,

возник мираж простора и свободы,

как испытанье, как особый жест.

Душа, трудись, душа, ищи ответ, —

уступы круты, кислород разрежен, —

но если мы наросты не разрежем —

то счастья нет нам и спасенья нет.

Чем выше в гору — тем всё реже лес.

И глаз с тебя природа не спускает,

и чистота святая возникает

от близости Байкала и небес.